Водопады полукругом, небо над головой, облака проплывают. Красота. Энакин раскинулся на полянке, жуя какую-то травинку. Настроение было великолепным. Прекрасный день не омрачало даже отсутствие супруги. Скайуокер, конечно, предпочел бы валяться на травке в ее компании, но Амидала была неумолима: она должна с Леей слетать на Корускант. Причина полета была такая, что Энакин предпочел бы сразиться с десятком-другим сарлаков: жена и дочь собрались по магазинам. Нет уж, лучше в одиночку на травке.
Послышалось какое-то бормотание, шуршание, треск и вопль: "Какого гребанного ситха!"
Энакин вскочил, кинулся на крик. Пробежав шагов двадцать, он обнаружил за кустами Люка, который злобно рвал на куски какие-то бумажки. Скайуокер-старший подобрал несколько обрывков:
"Твои глаза на звезды не..."
"На заре ты ее не..."
"Банта моя, я твой бантик..."
- Что это за... фигня? - Энакин выразился как можно мягче.
Люк подпрыгнул, как будто его укусили.
- Папа! Ты так подкрался!
- Это ты так орал, что ничего не слышал. - Не остался в долгу Энакин. - Что это такое?
Скайуокер-младший покраснел как гвардия Палпатина:
- Стихи.
- Что?!?!?! - Энакин в шоке сел рядом с сыном. - С чего это ты вдруг взялся стихи учить? Да еще такие... - он замялся, пытаясь подобрать подходящее слово.
Люк сорвал пучок травы, швырнул в озеро. Вокруг него уже была изрядная проплешина: видимо чтение стихов и "рвание" травы он сочетал довольно давно.
- Папа, а как ты маме в любви объяснялся? - выпалил он.
Энакин задумался. Надолго. Как? Еще бы вспомнить. Вроде как он и не объяснялся особо, просто Падме сама все поняла. А потом началось такое, что было не до объяснений.
- Ну мы там на Генозисе объяснялись, - выдавил он. - Во время драки. Я ей ору: осторожней, а то прибьют, и я на тебе не женюсь. А она мне отвечает: сам осторожней, шибанет током - я за тебя не выйду. Вот так и договорились.
Люк завистливо присвистнул:
- Вот бы и мне в какую драку влезть... с ней...
- С кем? С мамой?
- Нет, - Люк ободрал очередной пук травы. - с Марой.
Энакин почесал в затылке:
- С дочкой дяди Коса, что ли?
- Ну да. - казалось покраснеть больше нельзя, но возможности юного джедая в этой области явно были велики.
- И ты для нее эти стихи тут рисуешь? - до Энакина иногда доходило очень медленно.
- Угу, -кивнул Люк, пытаясь дотянуться до следующего пучка травы. Пучок старательно отполз в сторону, подпрыгнул и оказался магистром Йодой.
- Так вот занимает что юного ученика моего! - глубокомысленно изрек магистр-джедай, и в ту же секунду полетел в озеро, подкинутый двойным ударом Силы. Громкий плюх привел в чувство обоих Скайуокеров:
- Ты чего его так? - спросил Энакин.
- Чтоб не подслушивал, а ты?
- За компанию - парировал Скайуокер-старший.
Йода выплыл на берег, отряхнулся:
- Глупо делать вы, семейство, но помогать буду вам я, и придет любовь как хотели вы.
Скайуокеры взвыли хором, но деваться было некуда: старый магистр знал, что делал.
Через два дня, вернувшиеся с "маленькой коротенькой прогулочки" по магазинам, дамы семейства Скайуокеров и присоединившаяся к ним Мара Джейд Палпатин узрели огромный стол, накрытый скатертью. На столе была надпись, сделанная огромной шоколадной колбаской: Мы вас любим!
А чуть в стороне отдельной колбасой надпись: Мара, выходи за меня
- За кого? - ошарашено поинтересовалась Мара.
- А тут разве не написано? - удивился Люк, оглядывая колбасу.
- Получилось удачно приготовить, - безмятежно проговорил Йода, дожевывая остатки подписи.
Надпись делалась вот этим